Главная » 2018 Сентябрь 6 » "Российская газета": В поисках курса
12:35 "Российская газета": В поисках курса | |
 Что будет с курсом рубля? На каких условиях банки могут в этом году выдавать кредиты гражданам? И когда направленные выделенные им деньги дойдут до экономики?На эти и другие вопросы "РГ" ответил на "деловом завтраке" член Национального банковского совета, президент Ассоциации региональных банков России и член Комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков. Российская газета: Когда же мы начнем выходить из кризиса? Некоторые эксперты утверждают, что он будет протекать сложнее, чем в 1998 году: мы достигнем дна и потом будем долго идти по нему. Отскока вверх, как это было в прошлый раз, не получится... Анатолий Аксаков: Я думаю, самый сложный период нашу экономику ожидает в феврале-марте. Во-первых, февраль традиционно тяжелый месяц, потому что половину января мы не работаем, не идут налоговые поступления. И это бьет по бюджету: нужно выполнять социальные обязательства, готовиться к посевной кампании, а денег нет. Теперь на это наслоился еще и кризис. Так что в феврале, марте и частично апреле ситуация будет тяжелая. Но потом экономика адаптируется к новым условиям и начнется обратный процесс, в лучшую сторону. Сейчас мы идем вниз, а потом начнем подниматься. РГ: Откуда такой оптимизм? Евгений Гонтмахер недавно написал в "РГ", что сначала нам еще предстоит нащупать дно, потом будет длинная депрессия, и лишь затем начнется подъем. Аксаков: Резкого отскока вверх действительно не будет. Восстановление пойдет медленнее, чем в 1998 году. Но все-таки начнется уже весной-летом этого года. Совершенно очевидно, что после вступления в должность нового президента США ситуация там также начнет переламываться и экономика начнет оживать. Это вызовет рост в Европе и в других странах. Возрастет спрос на нефти будет падать долго. Более того, похоже, что цена на нее стабилизировалась. При нынешних же ценах на сырье равновесная величина рубля находится, по моим ощущениям, вблизи 34-36 рублей за доллар. А потом рубль даже укрепится по отношению к доллару. РГ: То есть вы за то, чтобы как можно скорее девальвировать рубль? Аксаков: Нет, не девальвировать, потому что девальвация - это все равно искусственное снижение курса. Его надо сделать свободным, полностью рыночным. РГ: И сколько времени уйдет на поиск равновесного курса? Аксаков: Все зависит от Центробанка. Если он будет по-прежнему расширять коридор - на поиск может уйти и полгода. Отпустит курс в свободное плавание завтра - на достижение справедливой цены хватит нескольких дней, недель. Но чем дольше ЦБ поддерживает рубль, тем больше на это уходит денег из золотовалютных резервов. А они нам еще могут пригодиться для поддержки экономики. С начала кризиса мы потеряли примерно 170 миллиардов долларов. То есть если взять за точку отсчета август, то еженедельно на это уходило восемь-девять миллиардов долларов. За это же время спекулянты заработали на падении курса не меньше половины той суммы, за которую они в августе покупали доллары по 24 рубля. Теперь они продают их по 33 рубля. И нет ничего страшного, если в свободном полете рубль первое время будет колебаться более сильно, чем мы к этому привыкли. Это нормальное рыночное поведение. Посмотрите: курс европейской валюты по отношению к американской в начале прошлого года был 1,6 доллара за евро, сейчас он примерно на уровне 1,35 доллара. Но никто по этому поводу за голову не хватается и с ума не сходит. РГ: Да, но в зоне евро нет и такой зависимости от импорта, как у нас. Сильный или слабый евро не оказывает столь большого влияния на рост цен. Аксаков: Если мы будем искусственно поддерживать курс рубля, то от импортной зависимости вообще никогда не избавимся. При завышенном курсе продукцию всегда выгоднее завезти из-за границы, а не произвести у себя. Будет дешеветь рубль - наши товары получат конкурентное преимущество, станут более востребованными, начнут вытеснять импорт с российского рынка. РГ: А мощностей на это хватит? Или наряду с ростом цен нам придется пережить еще и дефицит? Аксаков: Во-первых, нам надо загрузить имеющиеся мощности. Во-вторых, на существенное импортозамещение, конечно, мощностей не хватит. Но к дефициту это не приведет, импорт поможет. А рост цен действительно будет. Зато запустится маховик производства: начнут работать предприятия, у людей появится зарплата, они понесут ее в магазины и поддержат спрос в других отраслях. Второй момент: у предприятий тоже появятся деньги, и они будут их вкладывать в том числе и в развитие производства. РГ: Посоветуйте, как в это неспокойное время вести себя гражданам: в какой валюте хранить сбережения, брать ли кредиты в банке? Аксаков: Относительно небольшие сбережения, например до 700 тысяч рублей (а этой суммой располагают большинство россиян), надо хранить в банке на рублевом депозите. Там сейчас довольно выгодные проценты, выше уровня инфляции. Тем, у кого денег побольше и намечаются заграничные поездки, лучше средства диверсифицировать. Традиционный совет - разложить их в разные валюты: евро, доллары, рубли. Прикиньте, сколько денег вам понадобится на заграничную поездку или покупки, стоимость которых определяется в валюте, и в зависимости от этого раскладывайте деньги по корзинам валют. Если у вас деньги уже лежат на депозите, оставьте все как есть. Нет смысла переводить из одной валюты в другую, все равно потеряете на конвертации. РГ: То есть смысла покупать доллары уже нет? Аксаков: Если вы хотели заработать на курсовой разнице, то надо было покупать доллары, когда американская валюта стоила 23 рубля. Сейчас уже поздно. Скорее потеряете на конвертации и будущем укреплении рубля. РГ: А вы свои сбережения в чем храните? Аксаков: В основном - в рублях. У меня, правда, есть желание - купить в Москве жилье. Но я не хочу брать его по 6 тысяч долларов за квадратный метр. Жду, когда стоимость упадет. РГ: Московские власти говорят: никогда не упадет! Аксаков: Упадет! В ближайшие полгода цена квадратного метра в Москве снизится до 2,5-3,5 тысячи долларов. Хотя затем, в перспективе, будет рост, причем существенный. РГ: Наши читатели, кстати, спрашивают: будут ли банки в этом году выдавать ипотечные кредиты, в том числе молодым специалистам? Аксаков: Если есть субсидия государства - почему нет? У нас запущена специальная ипотечная программа для молодежи, по ней некоторые семьи брали ипотеку и платили по кредитам 6-10 процентов годовых. Надеюсь, эта госпрограмма будет реализовываться и дальше. Но без такой поддержки ипотечные кредиты молодым специалистам, у которых низкая зарплата, вряд ли будут выдавать. РГ: Ваша ассоциация собиралась предложить новый механизм ипотечного кредитования. Расскажите о нем подробнее. Аксаков: Схема выглядит так: человек открывает в банке специальный жилищно-накопительный вклад. И ему дают возможность в течение трех лет накопить на первый взнос по ипотечному кредиту - устанавливается относительно выгодный процент, а государство на этот вклад еще добавляет определенную сумму. То есть вы копите деньги на квартиру вместе с государством. А банк, в котором хранятся ваши "квартирные" сбережения, обязуется дать ипотечный кредит под заранее оговоренный процент. Это очень выгодная для всех схема. Выигрывает экономика, потому что "горячие" деньги уходят с рынка, замедляется инфляции. Выигрывает банк - у него появляются долгосрочные ресурсы. Выигрывает гражданин - он имеет возможность решить свою жилищную проблему. Мы подготовили законопроект, собираемся вносить его в Госдуму. Он должен решить несколько моментов. Первое - чтобы первоначальный взнос был полностью гарантирован системой сохранения вкладов, то есть он должен быть больше, чем 700 тысяч рублей. По нашим подсчетам, достаточно одного миллиона рублей. Второе - этот вклад должен быть безотзывным, то есть его нельзя в любой момент изымать из банка. Ведь если вы принесли деньги на три года и банк уже их вложил в жилищное строительство, как он вам может вернуть деньги раньше? И, наконец, должен быть бонус, чтобы стимулировать эти вклады. Мы обсуждали проект закона с региональными властями, губернаторы нас поддержат. Теперь нужно содействие на федеральном уровне. РГ: Прогнозируется ли большой рост неплатежей по кредитам граждан? Уже проскакивают сюжеты об изъятии имущества у должников. Аксаков: По самой негативной оценке, проблемными могут оказаться примерно 10-12 процентов выданных кредитов. Из них основная часть придется на потребительские кредиты и только небольшая - на ипотеку. По ипотечным кредитам банки, как правило, работали очень жестко, отбирали заемщиков очень тщательно. И в основном они являются платежеспособными, выполняют свои обязательства. РГ: А у заемщика могут изъять заложенное имущество без суда? Аксаков: Эта норма была в законопроекте о залоговых отношениях. Но потом ее изъяли. Поэтому внесудебный порядок изъятия жилья невозможен. РГ: Читатель из Чебоксар интересуется, когда начнут выдавать автокредиты по новым правилам? Закон о льготном кредитовании при покупке авто отечественного производства был принят накануне нового года... Аксаков: Напомню, что кроме льготных автокредитов государство также будет поддерживать лизинговые закупки сельхозтехники, произведенной на отечественных заводах. Вопрос, когда заработает такой механизм, на днях обсуждался в Госдуме. И уже к вечеру того же дня нам сообщили: правительство выделило деньги на закупку сельхозтехники. Думаю, до конца января будет решен и вопрос с автокредитами. Это правильное решение - простимулировать производство машин в стране с помощью таможенной политики и создания спроса. В свое время по этому пути пошла Бразилия, и сейчас они экспортируют свои машины за рубеж, в страну пришли все мировые компании. Нам тоже давно надо было завезти на Дальний Восток "Тойоту" или "Мицубиси", чтобы они там организовали сборку своих автомобилей, а не поставляли подержанные иномарки. Параллельно мы стимулируем спрос на отечественную продукцию, предлагая льготные кредиты покупателям машин. Что косвенно будет влиять и на спрос уже на другую продукцию: рабочие АвтоВАЗа, ГАЗа, производители российских иномарок (Renault, Ford, Volkswagen и т.д.) начнут получать зарплату, понесут ее в магазины, а автозаводы обеспечат загрузку своих партнеров. РГ: Сигнал SOS из Санкт-Петербурга. Пишет малый предприниматель: у нас много должников, но мы понимаем, что сейчас им негде взять деньги, а банк, в котором мы обслуживаемся, душит нас из-за просрочки кредита. Блокированы счета, работать нельзя. Аксаков: Средства на счете - это частная собственность, и заблокировать их может только собственник. Банк, если у него возникли проблемы с заемщиком, может обратиться в суд и взыскать задолженность по решению суда. Но он не имеет права блокировать счет клиента. Предприниматели, если у них возникла такая проблема, могут обратиться в ЦБ. РГ: Упреки, что деньги, выделенные государством банкам, не просачиваются в экономику, звучат с осени. Планировалось, что эту проблему решат специальные кураторы ЦБ, направленные в банки, получающие госденьги. Они уже начали работать? Аксаков: Думаю, схема уже заработала, но пока в инициативном порядке. Мы приняли закон о "комиссарах" перед самым новым годом, и к нему нужны еще подзаконные акты. В первом чтении законопроекта предполагалось, что ЦБ будет определять кураторов самостоятельно, но потом внесли поправки - кураторы должны быть согласованы с правительством. Это формальность, но она удлиняет срок всей процедуры. Но, думаю, до конца января кураторы все-таки появятся. РГ: А почему резко сокращено количество банков, у которых могут быть такие кураторы? Вначале речь шла о сотне банков, а на "выходе" их осталось около 10. Аксаков: На первом этапе предусматривалось, что контролировать должны все банки, которые получают госденьги. То есть под контроль попадали и те, кто получает беззалоговые кредиты. Но они выдаются на небольшой срок, на один - три месяца, и контролировать эти средства нет смысла. Другое дело - субординированный кредит, выданный на 10 лет. В банки, получившие эти средства, и будут направлены кураторы ЦБ. Думаю, в конце концов их будет не больше 30. РГ: Почему? Банкиры так часто жалуются, что им не хватает "длинных" денег? Аксаков: Условия их получения пока не слишком привлекательные. По правилам объем кредита не может быть больше 30 процентов от капитала банка, а 15 процентов займа должен внести учредитель этого банка, соинвестор либо другой сторонний инвестор. Но где сейчас найти таких инвесторов? Ни у кого нет "длинных" денег. Я считаю, условия по субординированным кредитам должны быть смягчены: доля соинвестора может быть уменьшена с 15 до 5 процентов, а сумма кредита увеличена хотя бы до половины капитала банка. И тогда, уверяю вас, число желающих получить их резко вырастет. РГ: Президент недавно сказал, что банки надо докапитализировать. Сколько денег им нужно выделить, чтобы радикально улучшить ситуацию? Аксаков: Примерно столько же, сколько уже выделено госбанкам и зарезервировано для коммерческих банков. То есть еще около триллиона рублей. Кстати, вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин в Южной Корее на днях заявил, что правительство на эти цели выделит 40 миллиардов долларов. РГ: Еще один сюжет, который беспокоит всех, - это дороговизна денег. Есть мнение, что во всем виновата слишком высокая ставка рефинансирования, которую устанавливает ЦБ. Россия - едва ли не единственная страна, где ее во время кризиса повысили. Аксаков: На самом деле в отличие от западных стран ставка рефинансирования в нашей стране на стоимость денег влияет косвенно - ставки по операциям ЦБ ниже ее на несколько процентов. Правда, все равно довольно высокие. Ну а как может быть иначе, если инфляция больше 13 процентов? Кредиты ниже инфляции ведут к финансовым потерям. К тому же, к сожалению, как только появятся дешевые деньги, они "уйдут" в иностранную валюту. Поскольку, по мнению некоторой части бизнеса, самый простой способ быстро заработать деньги - сыграть на падающем курсе рубля. Второй момент, который влияет на стоимость займов, - это риски. И они тоже возросли. Давать кредит сейчас страшно: деньги могут не вернуть. Многие крупные компании в наглую заявляют: "Мы не будем возвращать кредит, потому что кризис". При этом у кого-то действительно нет возможности, а кто-то просто пользуется ситуацией. И банки закладывают эти риски в проценты, и стоимость кредитов выросла неимоверно. Наконец, следующий момент - дефицит рублей. Предприятиям нужны рубли, а у банков сейчас так называемые валютные пассивы. Вкладчики - население и юрлица - несут на депозиты валюту. И банк, чтобы выдать рублевый кредит, должен сначала конвертировать валюту. А она стоит очень дорого и порой доходит до 35 процентов. Эти расходы, естественно, тоже закладываются в стоимость кредита. РГ: Так как же их удешевить? Инфляцию быстро не одолеть, а деньги предприятиям нужны сегодня. Есть выход? Аксаков: Буквально на днях я написал и направил письмо на имя председателя ЦБ Сергея Игнатьева, которое касается проблемы с нехваткой рублей. Я предложил, чтобы под обеспечение долларовых активов ЦБ выдавал банкам кредиты в рублях. Они бы, в свою очередь, запускали эти деньги на кредиты для предприятий и населения. Механизм выгоден всем: банки получают нужные им рубли, ЦБ - валюту, которая востребована сейчас и будет востребована дальше. Только российским компаниям до конца года понадобится более 100 миллиардов долларов на погашение внешних долгов. Хотя, по моим оценкам, рубль приближается к равновесному значению, соответственно экономическим субъектам и гражданам нет смысла "сидеть" в валюте. Приходит время продавать ее, кто быстрее это сделает, тот окажется в выигрыше. А проблему недоверия к заемщикам могут решить гарантийные фонды, которые надо создавать на федеральном уровне для крупных системообразующих предприятий, на региональном и муниципальном - для компаний поменьше, малого и среднего бизнеса. РГ: Про госгарантии говорили еще в прошлом году. Деньги в бюджете на них заложены? Аксаков: В бюджете на федеральные госгарантии заложено 300 миллиардов рублей. Но механизм не заработал, потому что нет подзаконных актов. Думаю, все будет отработано в течение января. РГ: Недавно глава ФРС США господин Бернанке предложил очередную меру для поддержки банков - выкупать у них плохие активы, чтобы разгрузить балансы. У нас что-то подобное можно организовать? Аксаков: Мы такие шаги собираемся предложить. Сейчас разрабатывается законопроект, по которому новой функцией по выкупу "проблемных" активов предлагается наделить Агентство по страхованию вкладов. В январе - максимум в начале февраля внесем его в Госдуму. Причем у нас подобная система могла бы работать успешнее и с меньшими рисками, чем в США. В нашей стране система производных финансовых инструментов только начинала развиваться, и как таковых плохих активов у банков вообще немного. Они просто обесценились в условиях кризиса, но подорожают, как только экономическая ситуация изменится. Я знаю, что на паритете с АСВ участвовать в этом процессе готовы и крупные коллекторские агентства. А банки в результате получили бы деньги, которые можно пускать в экономику. РГ: Вы надеетесь, что к лету в экономике начнется оживление. А сколько банков, по вашим ощущениям, дойдет до этого "живьем"? Аксаков: Большинство выживет. Будут, конечно, невозвраты кредитов и сложности в связи с этим. Но это затронет в основном крупные банки, работавшие с большими кредитами и заемщиками. А у небольших и средних региональных банков таких проблем не возникнет. Они вообще оказались более устойчивы к кризисной ситуации, потому что практически не делали внешних займов, не работали на рынке ценных бумаг, а их клиентами в основном были предприятия малого бизнеса. Осенью небольшие банки пострадали, потому что вкладчики в панике побежали в крупные. Но сейчас ситуация стабилизировалась, вкладчики стали возвращаться, и банки спокойно заработали. Возможно, именно небольшие и средние региональные кредитные организации и будут являться источниками кредитования малого и среднего бизнеса, а значит, и роста и диверсификации нашей экономики в дальнейшем. РГ: Дискуссия по поводу того, сколько банков нужно России, не утихает. Кризис подстегнет процессы их слияния, консолидации? Аксаков: Процесс консолидации шел все последние годы. И многие самостоятельные по форме банки реально еще до кризиса являлись частью банковских групп. Кризис такие процессы, конечно, подстегнул, особенно на первых порах. Кроме того, принят закон, который упрощает реорганизацию, слияние, поглощение, присоединение банков. Он подписан в конце прошлого года президентом и сейчас начинает действовать. Соответственно возможности консолидации резко возрастают. Но процесс должен быть плавным. А не так: сегодня у нас 1114 банков, а завтра - всего 500. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |