В практической реализации большинства крупных энергетических проектов имеются серьезные проблемы, заявил в интервью агентству "Новости-Азербайджана" экс-глава Госнефтекомпании Азербайджана (ГНКАР) Сабит Багиров. - Какие реальные шансы существуют для реализации проекта «Набукко» с учетом переноса срока его запуска на 2017 год? - Вопрос реализации мега проекта «Набукко» муссируется не первый год, и как показали последние события, строительство трубопровода и все последующие вопросы, связанные с поставками сырья и основными поставщиками, остаются не решенными, в виду чего и откладывается практическая его реализация. Потенциальными странами – участниками являются Азербайджан, Туркменистан, Ирак, Казахстан, и не исключено, что этот список может дополнить Иран. Иран готов поставлять газ для «Набукко» из своего газопровода «Тебриз – Эрзерум», но это потребовало бы снятия соответствующих американских санкций, что пока маловероятно. Я полагаю, что вопрос обязательств стран - будущих поставщиков, видимо, пока не решен, и в связи с этим приходится проект откладывать. Так что, вопрос упирается в отсутствие договоренностей по обеспечению определенных объемов поставок в этот трубопровод из будущих источников. На мой взгляд, Азербайджан, Туркменистан и Казахстан обладают наибольшим потенциалом поставки газа для проекта «Набукко». - Большинство экспертов считают, что проект «Набукко» носит более политический характер… - В определенном смысле с этим предположением можно согласиться, поскольку для Азербайджана «Набукко» имеет и политическое, и экономическое значение, а для стран Европейского Союза рассматривается с призмы обеспечения энергетической безопасности и диверсификацией источников на европейский рынок. В целом, проект «Набукко» весьма реален, поскольку в нем заинтересована вся Европа. Дело в том, что доказанных запасов газа Азербайджана хватило бы на заполнение «Набукко» в течение не одного десятка лет. Но это нереально, потому что надо обеспечить свои внутренние потребности и выполнять обязательства по поставке газа в Турцию. Поэтому необходимость в туркменском и казахстанском газе очевидна. Фактические запасы Туркменистана почти в три раза превышают наши, но правительство этой страны имеет множество обязательств по поставкам природного газа и в других направлениях. - Вопрос реализации проекта «Одесса-Броды» способствовал разногласиям между Беларусью и Украиной. Каковы, по–Вашему, перспективы этого проекта? - В общем-то, с самого начала проект выглядел не особенно перспективным, и не случайно, что ВР и ГНКАР в свое время начали использовать этот трубопровод для транспортировки нефти в сторону Черного моря, хотя «Одесса-Броды» планировался именно для поставок в северном направлении. Поэтому сейчас однозначно расценивать перспективность проекта сложно. Ясно то, что имеются проблемы по поставкам и в вопросах транзита. - А что скажете относительно проекта АГРИ? Есть ли будущее у этого проекта? - По моим оценкам, проект АГРИ наиболее реальный и перспективный, и, скорее всего, он будет реализован. Сегодня трудно сказать о том, какие мощности потребуются для этого проекта, я имею в виду, в первую очередь, объемы поставок газа. Но по моим сведениям проект АГРИ опередит и «Набукко», и «Южный поток». - Ваше мнение относительно рентабельности Транскаспийского газопровода и идее прокладки газопровода по дну Каспия? - Я считаю, что сомнения относительно рентабельности Транскаспийского газопровода не обоснованы. Дело в том, что Туркменистан сильно заинтересован в проекте Транскаспийского газопровода. Туркменистан вынужден соглашаться на условия, которые диктует Россия, поскольку туркменский газ экспортируется через российскую территорию. Других маршрутов нет. Проблемы не решает и газопровод небольшой мощности, по которому туркменский газ в небольших объемах экспортируется в северо-восточные регионы Ирана. Надо учесть и то, что заморожен проект газопровода «Туркменистан – Пакистан» через территорию Афганистана по причине нестабильности ситуации в Афганистане. Ранее идея прокладки газопровода возникла еще во второй половине 90-х. Причем, начальный вариант транспортировки туркменского газа в Турцию предполагал использование территории Ирана. Между Туркменистаном, Ираном и Турцией по этому поводу даже было заключено соответствующее соглашение в 1996 году. Позже он оказался нереализуемым из-за недовольств со стороны США по причине развития энергетических проектов в Иране. Его отложили в сторону, и начали обсуждать уже вариант прокладки трубопровода по дну Каспия. На сегодняшний день рентабельность этого проекта стала даже выше, по сравнению с серединой 90-х годов, с учетом сегодняшних значительно более высоких цен на газ. - В таком случае вопрос нерешенности по статусу Каспия может реально притормозить реализацию проекта? - Больших проблем и недовольств по статусу Каспия между Россией, Казахстаном и Азербайджаном нет, так как они пришли к согласию по поводу раздела Каспия на сопредельных участках. Есть проблема раздела Каспия между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном. Тем не менее, в реализации проекта Транскаспийского газопровода важно согласие между официальным Баку и Ашхабадом. - Как будет варьироваться цена нефти до конца 2011 года? - Пожалуй, это самый сложный вопрос, на который нельзя ответить однозначно. По моим оценкам, вряд ли цены на нефть превысят порядка 120 долларов за баррель, и в то же время вряд ли будут ниже 100 долларов до конца текущего года. Такой интервал устраивает и поставщиков, и страны, которые являются потребителями. И чтобы темпы роста мировой экономики не пострадали, я думаю, что этот интервал придется выдерживать. - Даже с учетом возможных политических катаклизмов? - Если брать во внимание подобные форс - мажорные обстоятельства, то не исключен всплеск цен кратковременного характера, потому что ресурсов будет достаточно для того, чтобы обратно войти в этот интервал за счет дополнительной добычи. В долговременной перспективе резкие повышения цен вряд ли будут устойчивы.
|